Он у нас весь состоит из разделений. В нём одни плавают, другие летают, третьи бегают, ну или ползают… Одни могут дышать только воздухом, растворённым в воде, другие просто воздухом… Из-за чего вся эта животина в целом вполне заметно, явно выражено представляет собой сообщество каст, причём, что очень и очень важно, совершенно бессмысленных. Принадлежность к ним обусловлена, фактически, одной лишь физиологией, её особенностями. А это, скажем так, очень недобрый, дурной знак, отражённый в мире дикой фауны, рассказывающий о том, как жили его создатели, его, так сказать, творцы. Они мало того, что, идя на поводу у своей агрессии, превращали земную природу в арену во всё более злых, хищнических, смертельных игр, так ещё и ко всему, похоже, полностью лишали бросаемых в её реалии человеческих гладиаторов возможности выбрать, где тем придётся драться за свою жизнь в каких именно условиях.
В общем, получается, что наши далекие предки докатились до такого ужасного маразма ожёсточённых общественных противостояний, что только и занимались выискиванием внутри своего социума неких виноватых, коих быстренько приговаривали к неотвратимому участию в колизейных схватках среди дикой фауны. При этом, конечно же, не давая право, фактически, осуждённым выбрать для себя регион отбывания наказания. Именно в пользу последнего вывода говорит тот факт, что никакого универсализма в мире животных нет. Каждое из них создано оптимально соответствующим лишь какой-то определённой среде обитания, а зачастую ещё и неким весьма специфическим климатическим условиям, имеющимся в ней. Что, по сути, является отражением самого настоящего ущемления прав живых существ. Чего, ясное дело, не могло бы быть, тем более, в виде столь большого разнообразия материализованных биоформ, если бы наши праотцы не относились друг к другу точно также. То есть, если бы они не нарушали права друг друга, не занимались попранием, унижением личностных желаний и рвений.
К сожалению, о столь важных социальных аспектах реальной, а не выдуманной истории Земли, её нынешнее население думать не хочет. Для его представителей мир дикой фауны – это всего лишь откуда-то взявшаяся случайность. Современный человек, при всей его хвалёной образованности, до сих пор не желает вникать в подробности сотворения мира, в котором он живёт. Зато, если бы захотел, то начал бы быстро понимать, что такое огромное, рукотворное, немыслимо детализированное сооружение просто так никто и не подумал бы строить, создавать. За этим явно стоят серьёзнейшие общественные страсти, чья дикая конфликтность не только запечатлена в том, что люди называют природой, но и что особо ужасно, с её помощью она и сейчас продолжает обучать ныне живущих землян жутким традициям их очень далёких предков, следуя которым, те, как раз и оказались сами собой разгромлены, впав в состояние дичайшей разрухи.
